«Зверополис» – это не мультфильм, а «зеркало надвигающейся мировой революции»: симптоматичное кино-произведение, вскрывающее важные культурные коды современности и даже – в чем, собственно, и проявляется основное его достоинство – показывающее некоторые, еще только намечающиеся, тренды будущего.
Оригинальное название «Zootopia» позволяет оценить это лучше, поскольку активирует в сознании зрителя совершенно исчезающий при лоботомическом русском переводе[1] намек на то, что пространство, в котором живут звери, – утопия, реализованный «псевдо-библейский» рай, где «лев возлежит с ягненком».
Этот либеральный мультипликационный рай с удивительной точностью соответствует успешному завершению проекта модерна в современном западном обществе. Утопия мирного сосуществования разных личностей, лежащая в основе модернистского подхода к «равенству», четко проглядывает в слогане, венчающем детское представление в самом начале мультфильма: «Город, в котором каждое млекопитающее может стать, кем угодно». Обращает на себя внимание именно это «mammal» (млекопитающее), далеко не «animal» (животное вообще). Тонкий намек на то, что определенные группы людей, наподобие коренных индейцев, исключены из списка личностей даже в самой толерантной стране победившего либерализма.
Однако в целом этот реализованный на сегодня проект модерна до неприличия хорошо работает – но дальше процесс его эскалации идет не по вектору включения все более широких категорий существ («давайте наделим правами гражданства тараканов и мух»), а по вектору выявления и устранения скрытых противоречий между «уже вошедшими в либеральный рай» животными. Что, опять же, невероятно точно отражает суть происходящего на наших глазах перехода от модерна к постмодерну. Если быть честным, это киноповествование является серьезным философским размышлением о дальнейших путях развития самой идеи либерализма в мире, наступившем «после» ее окончательной и безоговорочной победы.
И пусть тот факт, что реализовано оно на «заведомо несерьезном» мультипликационном базисе, вас не смущает. Только так это и может быть сделано сегодня, во времена жесточайшей «внутренней» цензуры, в условиях которой только у подобного «плюшевого мутанта» есть шансы стать ракетоносителем смыслов – благодаря невероятной социальной эквилибристике сценаристов, умудрившихся протащить между Сциллой цензоров Голливуда и Харибдой адаптированного для детей формата свой ценный груз идеологических боеголовок, разрывающихся прямо в мозгу искушенного (и не искушенного тоже) зрителя.
Пожалуй, самым демонстративным (в прямом смысле этого слова) моментом мультфильма, показывающим изощренную логику подачи его месседжа, является эпизод с «голыми хиппи». Это образчик того, что я мог бы назвать «позитивным постмодерном последней волны».
Самым примечательным в этой тонкой постмодернистской стратегии является то, что «срамные места» животных показаны явно и неприкрыто. Более того, с какой-то нарочитой, вопиющей демонстративностью. Однако показывается именно то, чего нет – ведь юный зритель видит на экране только абсолютно гладкие, «целлулоидные» промежности. И, поскольку в традиции Диснея нет никаких запретов на демонстрацию животных «asis» (безо всяких прибамбасов, только с естественным мехом), постольку подобные кадры без проблем преодолевают цензуру. Ведь в противном случае пришлось бы убрать с экранов практически каждый мультфильм. При этом в бессознательное человека (и взрослого, и ребенка), наблюдающего непритворное смущение зайчихи-полицейского, не могут не закрасться подозрения о том, что «что-то здесь не так» и почти автоматически запускается процесс оценки и анализа других мультфильмов на предмет того, «а как с этим обстояло дело в них». Тем самым вскрывается фундаментальное ханжество, лежащее в самих основаниях «правил социальной игры», заставляющее показывать на экране не реальность, а ее усеченные, «стерилизованные» отражения, избавленные именно от самого спорного, но в то же время желанного и жизненно необходимого. Для банального воспроизводства. Животных, людей и смыслов.
Итак, при том, что внешнее, поверхностное содержание «Zootopia» предельно политкорректно, и форма, в которой оно преподносится, тоже абсолютно политкорректна, при сопоставлении формы и содержания вдруг выявляется абсолютно неполиткорректная глубина осмысления правил игры. Причем, не только в мультипликационной реальности, но и нашей, серьезной, толерантно-либеральной и обыденной. Более того, сама политкорректность и становится настоящей, спорной и глубинной темой, поднимаемой этим мультфильмом.
Абсолютно так же, как с наготой, дело обстоит и с демонстрацией проблем совместного общежития представителей разных рас и национальностей – абсолютно недопустимой вещи в современном художественном фильме, но, как выясняется, прекрасно «прокатывающей» в мультике под лейблом очевидных генетических различий представителей разных семейств и отрядов.
Именно заведомая «утопичность» и отдаленность от «реальности», в которой серьезные дяди и тети «делают дела», и позволяет режиссерам обрести необходимую для преодоления «проходного барьера толерантности» дистанцию отстраненности. Авторам необходим этот «далекий метафорический крюк» для того, чтобы заплыть за буйки идеологической цензуры и честно вытворять там все, что запрещено или попросту невозможно на смысловом мелководье.
Все это выводит «Зверополис» на недосягаемую для соседей по жанру высоту «злободневной политической сатиры» – уровня басен Крылова и сатирических произведений Свифта.
Вынюхивается и вытаскивается из концептуальных нор именно то, что и определяет некоторые характерные особенности современности – необъяснимые на первый взгляд, но вполне понятные на второй. Более глубокий и последовательный.
Например, вездесущие смартфоны, одинаково стилизованные под «Эппл» и различающиеся только логотипами, специально разработанными для того, чтобы подчеркнуть «уникальную» зоо-социальную «принадлежность» той или иной особи.
Или талантливо обыгрывающие идею «глобальной деревни» Маклюэна разные части города, тонко имитирующее разбиение на «кварталы» современных американских мегаполисов. В каждом из которых вроде бы все равны, но… почему-то сделаны отдельные входы и выходы общественного транспорта для лосей и обитателей «Маленькой Роденты». Не говоря уже о жирафах. Здесь также сценаристами используется постмодернистский ход «красноречивого умолчания», свидетельствующий о наличии глубокой и сознательно утаиваемой проблемы.
Причем, в этом утопическом обществе победившего зоо-модерна существуют даже целые виды животных, специализирующихся на творческом использовании социальных проблем: пронырливые жулики типа лиса Ника, которые наживаются на разнице курсов вал… на отличиях в размерах и стоимости товаров в слоновьем округе и районе офисных хомячков.
Отдельного внимания заслуживает вскрытие замалчивания «расовых» особенностей: например, явный расчет на максимально широкую «целевую аудиторию» при подборе певиц-газелей, являющихся «интуитивно близкими» и для быков, и для леопардов[2]. Неслучайно даже для озвучки с истинно постмодернистским цинизмом была выбрана «газель-мулатка» (в данном конкретном случае ей стала Шакира, но вполне могли быть и трудноотличимые от нее Бейонс или Рианна), которая и сыграла саму себя. В этом удивительном по своей изощренности ракурсе даже транслируемый с подмостков зверо-эстрады типично-попсовый саундтрек не кажется пошлым, выступая в качестве одной из важных деталей изучения «прикладной зоо-антропологии».
Ну и напоследок. Безусловно, одной из самых интересных и провокационных частей стал эпизод с «пейсовыми» овечками, захватившими власть типично сталинскими, «тихо-процедурными» методами. Вызывает уважение хорошо рассчитанное «проседание интереса» в середине мультфильма, которое обусловлено «выходом из вэйланса» – когда даже неискушенный зритель чувствует легкую выбитость из колеи после выступления зайчихи, начиная догадываться, что «что-то здесь не то», и еще больше проседает «к обыденному состоянию» непонимания происходящего в окружающем мире, увидев овечку в кресле начальника полиции. Так тонко и остроактуально, но в то же время удивительно корректно по этой больной теме не проходился еще никто.
Стратегия агнцев и «жертв репрессий» становиться информационными и экономическими посредниками между народами и тихо вбивать клин вражды между ними, делая на этом карьеру, показана как никогда отчетливо.
Перед этим уровнем глубины прозрения социальных основ современности бледнеют все возможные намеки на вялотекущую бюрократию, на которой специализируются ленивцы, и даже на организованный русский рэкет в тренировочных костюмах под предводительством крота с прозрачными аллюзиями на Дона Карлионе. Кроме того, весьма любопытно и то обстоятельство, что этот «условный враг» на поверку оказывается другом и даже союзником.
Спасибо вам, отважные интеллектуалы восточного побережья, не побоявшиеся запустить этот фильм в прокат и подарившие тем самым надежду целому поколению маленьких зрителей по всему миру, которые по непонятной для самих себя причине на всю жизнь запомнят и полюбят этот мультфильм больше остальных. Ваши ракеты ушли в цель.
[1] Создающем в бессознательном реципиента прямо-таки агорально-древнегреческий «Зверополис».
[2] Правда, в силу видовых различий, быки мечтают о них несколько иначе, чем тигры или леопарды.