Серебристое пение птиц россыпью. Солнечные лучики, пробивающиеся сквозь золотисто-зеленый купол леса. Ласковое прикосновение теплого лесного ветерка, овевающего обращенное вверх лицо.
Манящий коричневый мир коры деревьев, изборожденных узловатыми, древними, застывшими в причудливом хитросплетении руслами рек. Могучие древесные вены, напоминающие натруженные, но все еще сильные руки древнего, знающего жизнь старика, хранящего секреты векового природного равновесия. Их прихотливые извивы сплетаются в упоительную смесь ощущений – легких, летних, воздушных, пронизанных свежим ветерком: и что-то заливисто, радостно хохочущее рождается вдруг глубоко внутри от этого сочетания лета, веселых, разбегающихся вдаль тропинок и приглушенно-лесного, мягкого зеленовато-золотистого солнечного света.
Ученые утверждают, что у петухов есть специальная светочувствительная зона в мозгу, которая и заставляет их просыпаться и петь на восходе солнца. Приятное тепло от лучей, проникающих сквозь крону деревьев, распространяющееся в область затылка, вызывает мысль: кажется, теперь понятно, что же они чувствуют.
Все очень просто: имеет значение только абсолютная радость простых вещей – мгновений и микрособытий.
Но почему-то сама мысль об этом приходит только в бесконечно малом промежутке – в просвете между сейчас и потом, представлением и воспоминанием, желанием и ностальгией, осенью и зимой… Почему только бесконечно сложным усилием можно на долю секунды поймать, прочувствовать, сделать своими такие бесконечно простые и глубокие моменты?
Галька, отблескивающая в стеариново-желтом свете фонаря. Мокрый асфальт парковой дорожки и участок земли возле замерзшей лужи, прикрытый неторопливо оранжевеющими листьями. Удивительно приятное освещение. Хочется просто стоять и смотреть на разворачивающуюся картину вечно.
Есть в ней что-то надежное, устойчивое, близкое и родное.
Этот бесконечно малый кусочек реальности так глубок и прекрасен, неисчерпаем – и никогда не будет понятым, исчерпанным до конца. Так зачем нужно обладать бескрайними просторами и преодолевать огромные расстояния? Все равно не понятно – как сделать их своими, принять, впитать, метаболизировать, если даже такой близкий и родной фрагмент реальности все равно ускользает, мягко отталкивая своей бесконечной глубиной. Остается довольствоваться только бесконечно малыми мгновениями поверхностной связи с этим ощущением – более древним, чем время года, чем парк, чем сознание, в котором все происходит.
Плавно раскачивающиеся в такт верхушки сосен, безбрежная, уходящая далеко в космос, лазурь неба, с островками неспешно, величественно, беззаботно плывущих, почти неподвижных облаков, будто бы запускающих этот невидимый, но отчетливо угадываемый во всех проявлениях природы ритм.
Могучий поток свежего ветра в лицо, ветра, нагоняющего на берег мощные серые волны, текущего по собственному воздушному океану, вздымая, разворачивая поверхность обычно тихого и спокойного лесного озера. Переполняющее изнутри, бьющее через край осознания ощущение того, что наконец достиг, понял, ухватил, сравнялся, стал единым с этим лесом, этим ветром, этим солнечно-свежим днем, этим небом и озером. Прохладные и приятно свежие белки глаз, в которых запечатлено все это. Тихий отблеск бесконечно малого отличия в неподвижных зрачках, отличия, составляющего саму суть вещей, наполняющего их бесконечно большим смыслом.
А. С. Безмолитвенный © 2010